Пляшет всё, что только может плясать.
Стены падают под сомнений тяжелым грузом.
Здравствуй, осень,
ты послала нам падающие небеса,
чтобы было нам веселее бывать обузой,
Чтобы было нам легче признать, что мы -
идиоты средь тысяч других идиотов.
Эй, цикада, где же проснёшься ты?
В кучке листьев в лесу или в луже возле болота?
Всё одно: пляшет всё, что лишь может плясать.
Холодеют в предсмертном дурмане струны.
Здравствуй, осень,
прощайте, мои небеса.
Я не вижу других путей от себя.
Фортуна
повернулась к нам именно той стороной,
что мы ждали в сомнениях столько лет,
Но теперь поверни же и ты лицо
И направь себе в горло звякающий пистолет,
И оплата нужна сполна, лью в глаза вино
И дурман за секундой грохочет больше.
И вокруг - целый зал, где идёт кино
Каждый вечер и утро.
Одно и то же.