Воображаемая Луна в голове завершает очередной двадцативосьмидневный цикл.
Знаете, Луна — определённо женщина. Каждые двадцать восемь дней она переживает новую смерть и новое рождение.
В моей голове.
В приёмном покое как никогда тихо.
Тишина — понятие относительное, конечно.
Для меня бывает тихо на рок-концертах, но никогда не бывает тихо, когда, в очередной раз выходя на улицу без одежды, я бегу по городу.
Смешно, наверное, людям, которые уже раз пятидесятый видят мой маршрут.
Маршрут, который я всегда храню в самой страшной тюрьме, когда-либо созданной человеком.
В моей голове.
Быть самоубийцей не страшно.
Быть больным — страшно.
Убивать свою мать не страшно.
Страшно убивать её медленно, каждым словом, вполне осознанно желая ей страданий.
Эдипов комплекс, так ведь?
Так ведь?
Не страшно также быть грёбаной матерью Терезой, а также не страшно смотреть в глаза смерти и твердить «Please, let me die».
В психушку не пускают просто так. Ты либо пациент, либо родственник.
Я ни тот, ни другой.
Я сижу в приемном покое и без стыда гляжу по сторонам.
Быть самоубийцей — не страшно.
Быть больным — страшно.
Быть слабым — страшно.
Страшно быть бессмысленным и бессильным, бесчувственным и ещё много кем на «б».
«Б»ыть
«Б»рысь
«Б»лять.
Она лежит под капельницами.
Такая бессмысленная.
Такая слабая.
Я нежно беру её шею в ладони.
Я так люблю её, что готова зацеловать до смерти.
Я так люблю её, что готова помочь ей завершить начатое.
Мои руки смыкаются в кольцо.
Хочу. Хочу. Хочу.
Мамочка, здесь холодно, пусти меня.
Пусти меня в мою голову.
Она откидывается и закрывает глаза, наслаждаясь предсмертной агонией.
Кажется, она почти на грани оргазма, только дышать ей больше нечем.
И она хватает кислород из моих личных лёгких.
Не смей. Не смей. Не смей.
Силы покидают её. Она из последних их опускает мою руку ближе к своему чреву.
К чреву, из которого каждый из нас однажды вышел.
Я чувствую, как Луна глядит на меня.
Из моей головы.
Она умирает.
Смешно.
Смерть — это не то, чего нужно бояться, когда ты — мать Тереза.
А она просто очень любила.
Очень любила
Лгать
Своей
Дурке.