Тошнота.
Нет, сначала — он, хороший он, милый он, спокойный он, радостный он.
«Садись, я приготовил нам...»
И огромный чан с чем-то, я так и не узнаю, чем.
Мы в центре дорожки, стол накрыт празднично. Соседка смотрит с ревностью. Я накрыла его руку своей, и он улыбнулся.
А потом — война. Он попрощался с домом и что-то случилось.
И вот я уже смотрю фильм о нас: Гензель и Гретхель, на которых нападает не старушка, а огромный мужик.
И потом — тошнота. Ему вспарывают живот. И все смотрят еще раз на эту мультяшную рисовку: как все заплывает красной тошнотой, а два синих ребенка уплывают в разные углы комнаты.
И они говорят: мне нравится, как представлен образ девочки-подруги. И хочется закричать, что это я. Но я понимаю: она предательница. Она сжимала его руку за белым столом, но отправила его на войну.
Проснулась в мучительно тоскливом настроении.
Не могу сказать, что не чувствую удовлетворения по поводу того, что меня не отпускает во сне чувство вины перед ним. Там все было хорошо, так хорошо.
Маленькое признание:
Если бы я только дожила до этого, мы, возможно, были бы вместе.
Возможно — счастливы. Возможно — нет.
Теперь я могу только бояться встретиться с ним Там.
Так приятно, мучительно думать, что я всем владею, всей этой болью. Что я главный герой этого фильма. Но нет. Он — главный герой. Теперь.
Нет, сначала — он, хороший он, милый он, спокойный он, радостный он.
«Садись, я приготовил нам...»
И огромный чан с чем-то, я так и не узнаю, чем.
Мы в центре дорожки, стол накрыт празднично. Соседка смотрит с ревностью. Я накрыла его руку своей, и он улыбнулся.
А потом — война. Он попрощался с домом и что-то случилось.
И вот я уже смотрю фильм о нас: Гензель и Гретхель, на которых нападает не старушка, а огромный мужик.
И потом — тошнота. Ему вспарывают живот. И все смотрят еще раз на эту мультяшную рисовку: как все заплывает красной тошнотой, а два синих ребенка уплывают в разные углы комнаты.
И они говорят: мне нравится, как представлен образ девочки-подруги. И хочется закричать, что это я. Но я понимаю: она предательница. Она сжимала его руку за белым столом, но отправила его на войну.
Проснулась в мучительно тоскливом настроении.
Не могу сказать, что не чувствую удовлетворения по поводу того, что меня не отпускает во сне чувство вины перед ним. Там все было хорошо, так хорошо.
Маленькое признание:
Если бы я только дожила до этого, мы, возможно, были бы вместе.
Возможно — счастливы. Возможно — нет.
Теперь я могу только бояться встретиться с ним Там.
Так приятно, мучительно думать, что я всем владею, всей этой болью. Что я главный герой этого фильма. Но нет. Он — главный герой. Теперь.