В один день я заболел.
С этого начались мои приключения.
Я ходил внутри клетки своей головы, я стучался в двери и слышал только тишину и стук клавиш. Кто-то снаружи печатал мою смерть по буквам. Он набирал текст, которым можно будет уничтожить меня всего, разорвать на куски, раскромсать.
Я ходил внутри клетки своей головы и просто ждал, пока меня разорвет.
В один день я заболел.
Горло ныло, но стоило только прополоскать — и всё прошло. У меня был насморк, но стоило только высморкаться — и я снова приходил в норму. У меня ломило все тело, и я пытался побольше спать, но через полдня сна мне просто надоело бездействовать. Я не мог спать, но я не мог и делать что-то. Я лежал и пытался придумать себе дело.
И я решил, что мне стоит отправиться в путешествие в свою голову.
Я ходил внутри клетки своей головы и понимал, что идея была дурацкой. Ну правда, когда твое сердце еле бьется, зачем вбивать в него кол? Зачем сжимать его в кулаке, запрещая ему биться?
Я ходил внутри клетки своей головы и думал:«А что на самом деле меняет смерть?»
И действительно, что она меняет? Состояние тела? Внешний мир? Людей вокруг? Что изменится, если одно никому не нужное звено вдруг выпадет из цепочки? То самое звено, которое прицепили к уже готовой цепи?
Кто-то снаружи печатал мою смерть по буквам.
Быть больным — странно. Быть мёртвым — ещё страннее.
Быть одиноким и мало кому нужным — уже привычка.
Я лежал несколько часов назад и думал, как было бы хорошо, если я болел не один. Если бы я лежал здесь, весь такой больной и печальный, не один. Чтобы кому-то было хуже, чем мне.
Меня не трогают дети в Африке, понимаете? Если человек умирает не у меня перед лицом, мне на него глубоко плевать.
Глубоко и полностью.
Я болел один — и потому я так страстно желал сбежать куда-то, где будет ещё кто-то.
Хоть этот странный незнакомый мне человек, печатающий мою смерть.
Я ходил внутри клетки своей головы и видел картинки прошлого и будущего. Я подумал:«А так ли сильно мне хотелось продолжать жить?»
И я понял, что нет.
А он всё печатал. Он печатал текст, и я даже не знаю, сколько это всё продолжалось, но в конце концов я смог увидеть его лицо.
Это был Я сам.
Я напечатал себе репецт от галлюцинаций, швырнул Себе в тюрьму и просто смотрел как этот другой Я — безнадежный, пустой, слабый — читает эту бумажку и видит написанные мною слова.
А слова были простыми.
«Хватит притворяться».
__________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
Мне что-то и правда хреново. В психологическом плане. Чувство, будто всё физическое, что со мной сейчас происходит, — от нервов.
Я не могу избавиться от Субботы.
Я не могу прекратить об этом думать.
Я-не-мо-гу.
С этого начались мои приключения.
Я ходил внутри клетки своей головы, я стучался в двери и слышал только тишину и стук клавиш. Кто-то снаружи печатал мою смерть по буквам. Он набирал текст, которым можно будет уничтожить меня всего, разорвать на куски, раскромсать.
Я ходил внутри клетки своей головы и просто ждал, пока меня разорвет.
В один день я заболел.
Горло ныло, но стоило только прополоскать — и всё прошло. У меня был насморк, но стоило только высморкаться — и я снова приходил в норму. У меня ломило все тело, и я пытался побольше спать, но через полдня сна мне просто надоело бездействовать. Я не мог спать, но я не мог и делать что-то. Я лежал и пытался придумать себе дело.
И я решил, что мне стоит отправиться в путешествие в свою голову.
Я ходил внутри клетки своей головы и понимал, что идея была дурацкой. Ну правда, когда твое сердце еле бьется, зачем вбивать в него кол? Зачем сжимать его в кулаке, запрещая ему биться?
Я ходил внутри клетки своей головы и думал:«А что на самом деле меняет смерть?»
И действительно, что она меняет? Состояние тела? Внешний мир? Людей вокруг? Что изменится, если одно никому не нужное звено вдруг выпадет из цепочки? То самое звено, которое прицепили к уже готовой цепи?
Кто-то снаружи печатал мою смерть по буквам.
Быть больным — странно. Быть мёртвым — ещё страннее.
Быть одиноким и мало кому нужным — уже привычка.
Я лежал несколько часов назад и думал, как было бы хорошо, если я болел не один. Если бы я лежал здесь, весь такой больной и печальный, не один. Чтобы кому-то было хуже, чем мне.
Меня не трогают дети в Африке, понимаете? Если человек умирает не у меня перед лицом, мне на него глубоко плевать.
Глубоко и полностью.
Я болел один — и потому я так страстно желал сбежать куда-то, где будет ещё кто-то.
Хоть этот странный незнакомый мне человек, печатающий мою смерть.
Я ходил внутри клетки своей головы и видел картинки прошлого и будущего. Я подумал:«А так ли сильно мне хотелось продолжать жить?»
И я понял, что нет.
А он всё печатал. Он печатал текст, и я даже не знаю, сколько это всё продолжалось, но в конце концов я смог увидеть его лицо.
Это был Я сам.
Я напечатал себе репецт от галлюцинаций, швырнул Себе в тюрьму и просто смотрел как этот другой Я — безнадежный, пустой, слабый — читает эту бумажку и видит написанные мною слова.
А слова были простыми.
«Хватит притворяться».
__________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
Мне что-то и правда хреново. В психологическом плане. Чувство, будто всё физическое, что со мной сейчас происходит, — от нервов.
Я не могу избавиться от Субботы.
Я не могу прекратить об этом думать.
Я-не-мо-гу.
А ещё он немного нестабильный, поэтому не особо легко расправится с задачей «посмотреть, человек свой или чужой». Мне поскольку важен результат, я здесь абсолютно беспристрастен (суровая женщина логик хдд), а Радостев (боже, ну почему мальчики этики так меня цепляют? Почему эти инопланетные ребята так залипают у меня в мозгу? Они ведь действительно инопланетные. С белым этиком ещё более-менее понятно, как обращаться. С черным...?!) без проблем может заменить правду на желаемое, лишь бы ему больше понравилось